Шпионский мост:

Шпионский мост: Двусторонний обмен

«Шпионский мост» (“Bridge of Spies”), 2015
Режиссёр: Стивен Спилберг
Авторы сценария: Мэтт Чарман, Джоэл и Итан Коэны
Оператор: Януш Камински
Композитор: Томас Ньюман
Продюсеры: Стивен Спилберг, Марк Платт
В ролях: Том Хэнкс, Марк Райлэнс, Эми Райан, Остин Стоуэлл, Себастьян Кох, Михаил Горевой, Алан Алда, Джесси Плимонс и другие.

Популярная идея о вечно подступающей смерти голливудского среднебюджетного кино, брошенного промеж блокбастеров и инди, была и остаётся преувеличенной и преждевременной, но на просмотре «Шпионского моста» несложно представить параллельную, худшую реальность, в которой он не попал в руки Спилберга и стал телемувиком, снятым абсолютно ремесленническим образом за гораздо меньшие деньги. Первый и по-прежнему лучший блокбастеростроитель последних 40 лет сегодня находится в позиции одного из немногих режиссёров, не только способных, но и банально имеющих возможность превратить лекцию по истории в большое и увлекательное кино. В новом фильме он бросается в бой с первой же сцены — долгого и почти бессловесного пролога, в котором советский шпион Рудольф Абель подбирает монеты под скамейками и ускользает от ФБР в нью-йоркском метро.

Тем, кто знаком с историей, известно, что слежка за Абелем в итоге привела к аресту, арест — к суду, а суд — к приговору и отсидке, быстро прервавшейся, когда Штатам понадобилось передать кого-то в обмен на сбитого над Свердловском лётчика Пауэрса. Всё это заняло почти пять лет и было бы не столько цельной историей, сколько просто чередой событий, если бы их не связывала фигура Джеймса Донована, который сначала защищал Абеля на суде, а затем договаривался одновременно с советскими и восточно-германскими чиновниками о том, чтобы обменять его не только на американского пилота, но и на студента, оказавшегося не в том месте не в то время.

При том, что самые эффектные эпизоды — пролог, крушение самолёта Пауэрса, кульминация на том самом Глиникском мосту — в первую очередь визуальны и почти не полагаются на слова, большая часть фильма выстроена именно вокруг искусства переговоров. Обмену людьми всегда должен предшествовать гораздо более продолжительный обмен словами, и сценарий раз за разом помещает героического адвоката в пыльные комнаты и кабинеты, где он в рамках своего квеста упорно выбивает одну победу за другой.

Донован в исполнении Хэнкса — маленький человек, который успешно проходит через минное поле Холодной войны, вооружившись несокрушимыми идеалами, знанием своего дела и умением говорить; хотя именно таким его и запомнила история, на экране его идеализм во многом правдоподобен только благодаря тому, кто его играет. Из всех актёров, впрочем, всерьёз впечатляет лишь 15-минутный Райлэнс, живая легенда британского театра, который играет Абеля подобно тому, как Гэри Олдман играл Джорджа Смайли — крепко держа зрительское внимание малейшими жестами и мимикой, выражая больше своей неподвижностью и внешним спокойствием, чем любыми возможными эмоциональными монологами.

Мужчины в костюмах, сидящие за столами и разводящие демагогию — в теории одно из наименее кинематографичных зрелищ, которые можно представить, но два с лишним часа «Моста» проплывают перед зрителем удивительно гладко. Да, его события происходят незадолго до того, как две сверхдержавы чуть не дошли до уничтожения всего человеческого рода, но фильм держит под контролем чувство собственной важности, а его масштаб, за редкими исключениями, не давит под собой персонажей. Все, кого встречает на своём пути Донован, предстают на экране людьми, а не картонными оппонентами, сам же он — вершитель истории, вынужденный отдать гопникам пальто и посреди геополитических джунглей ни о чём не мечтающий так, как о тёплой постели и здоровом сне.

Мэтт Чарман, редактировавшие его Коэны и Спилберг, с одной стороны, не пытаются скрывать долю абсурда в антикоммунистической и ядерной истерии, с другой — не относятся легкомысленно к сценам вроде той, в которой сын Донована (по возрасту недалёкий от самого режиссёра в ту же эпоху) делает «приготовления» на случай взрыва. В одном из эпизодов фильм позволяет внимательному зрителю увидеть в кадре афишу сумасшедшего фарса Билли Уайлдера «Раз, два, три», а в финале визуально отсылает к фаталистическому «Шпиону, пришедшему с холода», но его собственный тон, следуя реальной истории, располагается ровно посередине.

Поскольку перед нами всё-таки фильм Спилберга, он не только не избегает тяжёлых приёмов, но местами активно их приветствует — тут и однообразная пафосная музыка (её, к счастью, мало, но лучше бы не было вообще), и повторяемые ради эффекта реплики и кадры, и сцена неудачного побега через Берлинскую стену, многозначительно рифмующаяся с детскими играми, и краткий эпизод пыток Пауэрса, не нужный ни для чего, кроме быстрой параллели с Гуантанамо. При всём этом, впрочем, режиссуру невозможно упрекнуть в неуверенности; Спилберг ни на минуту не забывает, что зритель пришёл смотреть именно кино, а не сухой пересказ, и в очередной раз показывает владение классическим киноязыком, которое мало кто может превзойти. Результат — фильм, достойный своего главного героя: профессионала, поставившего моральные убеждения выше политики и закончившего победителем.