Берлинале-2016: безошибочный выбор жюри

Резкое отличие трёх главных программ 66-го Берлинале — свидетельство ума и дарования (а не только политического расклада) отборщиков.

Слабейший конкурс оправдал мучения наблюдателей единственным фильмом. Это «Море в огне» (впрочем, и название «Огонь в море» тоже годится) Джанфранко Рози.

«Форум» — сильнейшая теперь программа, а «Панорама» — приличная вполне. Почему фильмы, оказавшиеся в этих секциях, не добрались до официального конкурса — загадка, о которой неохота размышлять. Какие силы, какое лобби, связанные с политикой, финансированием тех картин или иных, тут сыграли роковую роль, представить можно, но скучно.

Удивительно, что жюри не проглядело единственную важную картину конкурса, слабейшего и в этом году особенно неприятного. Тем не менее «Золотой медведь», выданный Рози, который уже имеет венецианского «Золотого льва» за «Римскую кольцевую дорогу», примирил журналистов и критиков с участью зрителей других конкурсных картин, зачастую и невольно пародирующих приёмы арт-кино.

Документ Джанфранко Рози — произведение неподдельной художественной пробы. Итальянскому режиссёру удалось пренебречь стереотипами модного политкорректного социального кино и снять поэтический, трагический фильм, лишённый выспренних или эффектных приемов. Рози случайно оказался на острове Лампедуза, чтобы снять заказной короткий фильм. Но внезапно застрял там на год, снял квартиру, чтобы сделать большой новый фильм, неожиданный для него самого и вообще для документального арт-кино.

В фильме «Море в огне» он смешал, не сплетая вместе, повседневную — несравненную и рутинную — жизнь островитян разных поколений (детей и рыбаков) с историями беженцев, сотнями прибывающих в Италию едва живыми или уже почившими. Никакой слезливости Рози от публики не требует. Никакой эмоциональной дешёвки в свой фильм не закладывает. Он показывает обыденное существование — печали, радости, игры местных подростков во главе с изумляющим своей достоверностью и талантом мальчиком Самуэле, сыгравшим самого себя. Убедительность его жизни на экране защемляет сердца зрителей, но и вызывает улыбку. Эта роль сравнима разве что с молоденьким Жан-Пьером Лео в «Четырёхстах ударах» Трюффо. А может быть, теперь даже воздействует сильнее.

Рози соединяет, не заботясь о жёсткой конструкции, несколько сюжетных историй. Его интересуют сближения, разрывы, которые не напрямую связывают незнакомых людей. Изнурённых беженцев и потомственных жителей Лампедузы. Фрагменты участи беженцев, оказавшихся на перевалочном пункте — на острове, он монтирует с историей единственного в этой местности доктора, врачующего все болезни итальянцев, делающего узи беременным африканкам, добравшимся до твёрдой земли, отвечающего за санитарный контроль нелегалов, полуживых или умирающих.

На фестивалях не счесть фильмов о беженцах. Это главная сегодня тема. Многие авторы совершенно бессознательно эксплуатируют этот актуальный тренд. Но им слишком часто не хватает ни ума, ни таланта, ни души. А Рози представил жгучие коллизии текущего времени как сагу о бремени человеческой жизни. О том, что все мы и они — жертвы разнообразных обстоятельств: социальных и персональных. Конкретность запечатлённых персонажей не помеха в этом фильме универсальному размышлению о человеческой солидарности, о людском одиночестве, о возмужании мальчика, о нежности и тревогах жителя любой страны. Не только тех, кто жаждет добраться до Лампедузы, не только тех, кто там живёт, рыбачит и умирает от старости.

Награды за дебют и лучшую мужскую роль получили режиссёр Моххамед Бен Аттиа и Мадж Мастура, сыгравший Хеди в фильме с одноимённым названием. Справедливо. Молодой актёр — продавец авто «Пежо», показал диапазон разноликих состояний, побывал аутичным, раздражённым, сексуальным, зажатым и свободным. Несколько дней, отданных действию фильма, мама Хеди и его брат, приехавший из Франции, готовятся к свадьбе коммивояжёра. Невеста не вызывает особенного интереса Хеди. Но ритуалы тунисской жизни требуют от него подчинения. Однако он встречает в командировке «девушку своей мечты», гораздо старше него и опытнее; она — аниматор в отеле. Перелом в сознании Хеди неизбежен. Как и разрыв с обрядовой семейной рутиной. Никакой сентиментализм молодой режиссёр не выдаёт. Ведь его опекают братья Дарденн, сопродюсеры фильма. От них Атти унаследовал вкус к «простой истории», внутреннее напряжение, необходимость выбора пути молодым человеком, какие бы трудности ни пришлось ему пережить, преодолеть. Мастуру сравнивают с Оливье Гурме, главным актёром Дарденнов. Доля правды в таком сравнении безусловна.

Гран-при был выдан фильму Даниса Тановича «Смерть в Сараево». Ему же присудили и приз ФИПРЕССИ (международной кинопрессы). Спровоцировал этот проект спектакль по пьесе французского философа Бернара-Анри Леви, состоявшей из его монолога, посвящённого столетию Первой мировой войны. Монолога, который он репетировал в своём номере перед выступлением. Это юбилейное событие отмечалось в отеле «Европа» в июне 2016 года. Но монолог Леви был режиссёром предоставлен вымышленному герою — некоему французскому министру, которого сыграл, как и в спектакле, Жак Вебер.

Однако Танович решил в конце концов не пьесу экранизировать, а снять притчу о военных конфликтах, не утихающих в центре Европы с тех давних времён и возгорающихся в отеле, где готовится забастовка его работников — трудящихся прачечной и ресторана, которым несколько месяцев не выдают зарплату. Единство места — действие происходит во всех частях, закоулках отеля, на его крыше и в подвале — расширяется благодаря трактовке времени. Танович вводит вымышленного персонажа — якобы потомка Гаврилы Принципа, убийцы эрцгерцога Фердинанда. Этот потомок — провинциальный дуралей, сербский националист, даёт интервью журналистке, дискутирующей с ним с позиций боснийского народа. Центр их споров таков: кем был предок новейшего Гаврилы: террористом, романтиком или идеалистом? И, конечно, как осмыслить истребление, битву народов-соседей, случившиеся двадцать лет назад?

Эпизоды этого неразрешимого по сути интервью обрываются случайным убийством «потомка» исторического Гаврилы. Так Танович понимает, возможно, искупление вины давнего прототипа этого персонажа, погибшего от пули охранника-наркомана. И вновь — ещё одна жертва. Турбулентные события этого фильма Танович сплетает настойчиво и порой остроумно. К счастью, здесь меньше пафоса, нежели отголосков жанра драмеди. Фильм длится 85 минут, за которые изменяются положение, амплуа всех действующих лиц внеочередной «Смерти в Сараево».

Эта конкурсная картина имела на Берлинале рифму в программе «Панорама», где была показана более тонкая и трагическая лента «С другой стороны» Жринко Огресты. Поразительно (о чём сообщил режиссёр перед премьерой), что это первое совместное производство Сербии с Хорватией. Ни душевные раны, ни страсти в этих странах по-прежнему не затихли, хотя внешняя жизнь кажется налаженной и устойчивой. Огреста снял фильм-исследование о том, возможно ли примирение людей, разговаривающих на одном языке, но разделённых кошмарным прошлым? Героиня фильма — медсестра Весна (Ксения Маринкович) живёт в Белграде, куда двадцать лет назад переехала из «военной точки». У неё взрослые успешные дети и привычная давно жизнь. Но «тень» забытого времени её всё же настигает и мучительно травмирует. Её муж, хорват, причастный к давней бойне, с которым она так и не развелась, объявляется по телефону, пытаясь увидеть детей и жену. Его звонки растравляют воспоминания Весны, оживляют призраки несносного прошлого. Победителей в этой угасшей, казалось бы, схватке нет. Но жертвы и мирного времени сняты и сыграны без надрыва, без аффектации.