Тачки 3:

Тачки 3: Старость на колёсах

Не секрет, что «Тачки» как кинофранчайз существуют главным образом в качестве основы для миллиардных продаж игрушек и прочего мерчендайзинга, и это значит, что творчески они находятся одновременно в уникальном и наименее интересном месте внутри пиксаровского канона. Нет особого смысла — тем более в 2017 году — пенять студии на то, что она открыла для себя такую скважину, стабильно подпитывающую все её более амбициозные проекты, однако сами фильмы о говорящих машинках в процессе так и остаются заточёнными между дикостью своего концепта и его же ограничениями.

Граница между этими и другими творениями студии проходит в месте, как раз и определяющем секрет её успеха среди всех возрастов. Когда рыбы, игрушки или роботы наделяются человеческими качествами, они все равно остаются рыбами, игрушками и роботами, живущими в мире людей; внешние конфликты, через которые они проходят, пересекаются с этим миром, а внутренние — соответствуют человеческим и, следовательно, знакомы и понятны зрителю. Обитатели же вселенной «Тачек» выглядят как машины, выполняют все функции машин и одновременно необъяснимым образом являются органическими существами, которые едят, пьют, встречаются, читают газеты, возводят постройки и в целом существуют в мире, неотличимом от нашего, только нас в нём нет. Нет и другой видимой органической жизни, хотя третья часть здесь ещё сильнее всё усложняет, заявляя о наличии в песке крабиков, но отказываясь их показать.

Из этого выходит, что на уровне сценария тачки не способны столкнуться ни с чем, кроме друг друга, а вечный дуализм их физической природы не позволяет авторам взять и превратить всё происходящее, например, в гигантскую басню в духе «Зверополиса». В то же время упрямое стремление «Пиксара» к реализму в самой анимации, от которого он (а за ним и прочие крупные анимационные студии) даже недалеко отходит удручающе редко, не даёт «Тачкам» стать полноправной комедией абсурда, подвластной как можно меньшему числу каких-то там правил и законов. Хотя сидящие в зале дети в массе своей наверняка были бы не против. Да и взрослые бы оживились.

По факту же и те, и другие третий фильм подряд наблюдают максимально прямолинейное следование шаблонам игрового кино, не делающее с этими шаблонами ничего оригинального. Если выжавшая внутри своих границ всё возможное первая часть, построенная Лассетером на его личной ностальгии по исчезавшей Америке, в конечном счёте прибывала к избитой морали о том, что надо поумерить эго и научиться ценить простую жизнь, а «Тачки 2» разрушили всё это, состряпав свою шпионскую экшн-комедию фокусом на Мэтре и связанными с ним однообразными гэгами, то новый фильм в почти двухчасовой попытке оправдать своё существование обращается к формату спортивной драмы, где за позорным поражением следует восстановление веры в себя и камбэк. Такая смесь нескольких сиквелов «Рокки» одновременно.

И поскольку перед нами вымученный триквел, следующий за предшественником с дурной репутацией, всё это сопровождается резко появившейся рефлексией и «возвращением к истокам» везде, где возможно. Второго фильма как будто и не было, зато дополнительный вес возложен на первый. Молния Маккуин, едва появившись в кадре, цитирует свою речёвку «один победитель, 42 лузера», тут же сопровождая это комментарием «И я такое говорил?»; угроза на треке появляется со стороны «высокотехнологичного» новичка, который выражает свой антагонизм, пассивно-агрессивно называя главного героя «ветераном» и напоминая ему о пенсии; в качестве противовеса новому миру выставляется всё тот же неизменный Радиатор-Спрингс, где машинки смотрят документальную хронику с плёнки, сидят (если можно так сказать) в кантри-баре и то и дело поминают Дока Хадсона, флэшбэки с которым щедро рассыпаны по хронометражу.

«Тачки 3» почти лишены юмора, если только не считать за него давно потерявшую свою свежесть игру слов на автомобильную тематику. Но реальная проблема в том, что на его месте не появляется ни толковой драмы, ни чувства приключения, ни даже чего-то вроде меланхолии, пронизывавшей первый фильм.

Тем не менее, к чести фильма стоит признать, что он идёт не совсем туда, куда долгое время кажется, и его финальная треть в результате оказывается наиболее живой. По крайней мере, в кадре наконец-то начинает происходить хоть что-нибудь. Авторы и здесь становятся жертвами того, что слишком долго скрывают свои карты; посвящая большую часть времени монотонному конфликту Маккуина с самим собой и его абсолютно прозрачным антагонистом, они слишком поздно смещают фокус на нового персонажа, — неловкая и ненужная попытка представить свою изначальную задумку как твист. Предшествующая часть фильма от этого никак не выигрывает. Зато ещё лучше предстаёт традиционная короткометражка — в её мессадже тоже нет ничего нового, но она убедительнее передаёт его, используя в десять раз меньше времени и на 100% меньше диалогов.