Убийство в Восточном экспрессе:

Убийство в Восточном экспрессе: Странные суждения

«Убийство в Восточном экспрессе» образца 2017 года имело смысл и на каком-то уровне, очевидно, задумывалось как зрелище старомодное и как раз благодаря этому сегодня ценное: съёмка на 65-миллиметровую плёнку, дотошно воссозданный снаружи и изнутри поезд, роскошные костюмы и успешно собранный пёстрый ансамбль, где ни от кого, кроме исполнителя главной роли, не требовалось много работы. При этом оригинальный роман уже был со вкусом и достоверностью перенесён как на большой экран, так и на маленький, и здесь фильм изначально находился в неловком положении экранизации, рисковавшей меньше всего добавить; пытаясь рассказать ту же самую историю своими методами, он теряет над собой контроль до такой степени, что легко должно быть заметно даже тем, кто с оригиналом не знаком.

Притягательность Агаты Кристи вообще и «Восточного экспресса» в частности, помимо превосходно выстроенной загадки, заключается в уюте — в возможности вместе с гениальным сыщиком Эркюлем Пуаро ознакомиться с персоналиями и фактами, затем устроиться поудобнее и поразмышлять, в данном случае в атмосфере застрявшего в снегу роскошного поезда. Если в первоисточнике и предыдущих экранизациях экспресс просто въезжает в гору снега, то у Кеннета Браны на него сходит компьютерная лавина, которая выглядела бы фальшиво даже двадцать лет назад: абсолютно необязательный, сделанный исключительно ради эффекта ход, причиняющий мало вреда сам по себе, но указывающий на лежащие в корне проблемы. В том же духе фильм, пытаясь быть зрелищем, использует любую возможность сойти с поезда, но каждая новая сцена, располагающая персонажей на фоне гор, делает более очевидными комбинированные съёмки, убивая тем самым атмосферу.

Если у «Убийства» есть драматическая ценность, то она в столкновении Пуаро как непоколебимой, беспристрастной Справедливости в человеческом лице с чувством справедливости, которое как раз является слишком уж человеческим; он и есть та гора снега, от которой не избавиться, пока преступление не будет раскрыто. Пуаро же в исполнении Браны — не непроницаемый наблюдатель с причудами, но полноправный чудак, не уклоняющийся от криков и рукопашных схваток; в первой сцене он наступает в дерьмо, в предпоследней делает свой разоблачительный монолог почти шекспировским (эта чесотка у режиссёра, видимо, не пройдёт никогда), а в середине то и дело достаёт фотографию потерянной возлюбленной, отбирая драгоценное экранное время у всех остальных.

Теоретически, надо полагать, всё это должно приблизить персонажа к современной аудитории, но на деле лишает историю баланса и чёткого противостояния. Когда он открыто провозглашает себя «величайшим сыщиком на свете», нет ощущения, что он хоть чем-то это заслужил, и впоследствии фильм сам ненароком идёт против него: как может быть величайшим сыщик, которому по ходу дела предлагается выучить урок? Пуаро в исполнении Дэвида Суше, завидев это, одним взглядом превратил бы самозванца в пыль.

Сценарий Майкла Грина (он же в этом году соавтор «Логана», «Чужого», «Бегущего по лезвию 2049» и «Американских Богов») делает ещё одно заметное отступление, выводя на первый план межрасовые предубеждения, и в этом столь же неловок, как и во всём остальном. Звезда Бродвея Лесли Одом-младший получает одну из более заметных в оригинале ролей, затем вынужден почти весь фильм ничего не делать, пока белые люди обсуждают цвет его кожи, используя реплики не более изящные, чем вводимая в ухо дрель; учитывая развязку, у расизма здесь в любом случае нет шанса быть чем-то, кроме отвлекающего манёвра.

Из всех актёров в ролях подозреваемых что-то сыграть получается лишь у Пфайффер (чей камбэк, хочется надеяться, на этом не прекратится), Крус и вечно недооценённой Оливии Колман, вдобавок к этому поразительно, насколько терпимым может быть Джош Гад, когда серьёзен, а не кривляется. Остальные банально не получают возможности произвести впечатление или играют самих себя, невзирая на логику; Дейзи Ридли вся сияет, Депп не старается вовсе, Сергей Полунин напряжённо глядит перед собой, когда не бьёт людей ногами по морде.

Всех в конечном счёте добивает режиссура, которой интереснее заниматься своими делами, чем рассказывать историю с ритмом и напряжением. Брана не делает даже элементарные вещи для того, чтобы вовлечь зрителя в убийство и его расследование; так, сцены обнаружения трупа и первых улик сняты сверху таким образом, что камера не видит ни то, ни другое, а в кульминации у него в приоритете — вытащить откуда-то на мороз огромный стол и разместить за ним всех актёров так, чтобы получилось очередное воссоздание «Тайной вечери». В таких условиях проваливается даже отдых со звёздами, что уж говорить о слаженном механизме первоклассного детектива; впрочем, как водится, всё это не мешает запланировать перед титрами сиквел.