Любовно-плутовское повествование, как и в первоисточнике, изначально предполагает некую развязность действа и известную степень недоверия к происходящему, поэтому герои, большинство из которых имеет труднозапоминаемые для современного уха италийские имена, в основном заняты юбкозадиранием или мечтаниями об этом увлекательном процессе. Чума, своего рода антагонист любви, так и останется за кадром, как и связанные с ней нравственно-эстетические вопросы, дабы никак не мешать задуманному маскараду.
Отзывы: [6]
