Я подумываю со всем этим покончить:

Я подумываю со всем этим покончить: Игры разума

Хорошо напоминать себе, что мир больше твоей головы, замечает Джейк (Джесси Плимонс), глядя на заснеженный пейзаж за окнами автомобиля, — слова человека, ещё не знающего, что он находится в фильме Чарли Кауфмана. В «Я подумываю со всем этим покончить», как обычно у сценариста и в третий раз за 12 лет режиссёра, выбраться за пределы собственной головы не представляется возможным, и не имеет значения, что герои его долгое время не перестают общаться. Говорят они по большей части в сторону друг друга, нежели друг с другом, во время же пауз самоанализирующие потоки сознания не дают разуму проясниться или отдохнуть.

Звучит знакомо — но, при всём том, это кино, во многом не похожее на прежнее творчество Кауфмана: камерное, по сути, повествование, действие примерно половины которого происходит на переднем сиденье машины, везущей двух эрудированных молодых людей сначала на знакомство с родителями (Коллетт и Тьюлис, мягко говоря, не боящиеся переигрывать), затем обратно, и место абсурдизма в котором почти целиком занимают растущие тревога и дискомфорт, близкие по духу скорее к «Сумеречной зоне» и Линчу. Обе долгие поездки сквозь снег и разговоры, из коих они состоят, имеют не меньше общего с театром, чем с кино; находясь же в помещении, фильм прибегает к дезориентирующему монтажу и самым неожиданным броскам во времени со времён... собственно, кауфмановской же «Синекдохи, Нью-Йорк».

Изменения претерпевают обстановка, внешность персонажей и их род занятий, даже имя подумывающей со всем покончить героини в исполнении Джесси Бакли, превосходной в роли зрительского проводника через мир, где всё, включая её саму, находится под вопросом. Главное, что остаётся неизменным — мужчины и женщины и их неспособность найти взаимопонимание; неспособные перестать говорить, они не могут удержаться и от того, чтобы критиковать, настаивать, делать ненужные замечания, наступать друг другу на ноги, укрываться за культурными отсылками, простирающимися от бродвейских мюзиклов до Дэвида Фостера Уоллеса. Эпизод, в котором героиня в качестве аргумента невозмутимо цитирует наизусть негативную рецензию Полин Кейл на «Женщину под влиянием» — всего лишь одна из демонстраций того, какое у фильма чувство юмора.

К этому ли в итоге всё сводится — к наблюдению за дисфункцией в отношениях, проведённому частично сквозь специфические артефакты американской поп-культуры и наложенному на просящиеся восприниматься как символизм образы вроде автомобиля, окружённого холодом и темнотой? Этого могло бы быть достаточно. Но субъективная реальность, внутри которой от начала и до конца находится эта история, содержит в себе больше отвлекающих на себя внимание загадок и намёков; на них есть ответ, и всё же Кауфман уклоняется от того, чтобы чётко его произнести — быть может, потому, что это рискует поставить фильм, его первую адаптацию чужого материала со времён «Адаптации», слишком близко к идеям его вымышленного брата.

«Я подумываю» пытается увлечь своего зрителя эмоционально, в то же время заставляя его как можно дольше гадать насчёт подлинной природы всего происходящего — тактика, выигрышная лишь в том случае, когда финал обогащает всё, что ему предшествует; в противном случае результатом может оказаться извилистая история, более интересная до тех пор, пока она остаётся неразгаданной. Сколько бы ни укрывался Кауфман за (надо признать, творческим) сюрреализмом, цитатами и пародиями, всё это не уводит концовку в радикально ином направлении, и на вопрос о том, стоила ли конечная остановка путешествия, ответить сложнее обычного.