Александр:

Сначала – про музыку. Дружеский совет Геннадию: не лезли бы Вы в ту область знаний, в которой не разбираетесь. Для Вас, как видно, основным источником информации послужила строчка песни «Под музыку Вивальди печалиться давайте»? Я Вас разочарую. Оптимизм и солнечность музыки Вивальди не очень-то к слезам располагают. Какие служанки (а особенно – дети на руках) могли плакать, если Вивальди работал на территории аббатства (у него даже прозвище было «Рыжий поп»)? Если широкая публика (в том числе – служанки) и могла услышать музыку Вивальди, то только в 20-м веке, когда ноты произведений Вивальди случайно обнаружили в библиотеке монастыря, а служанок уже не было. Плюс к тому, сомневаюсь я, что от музыки, скажем, Моцарта или Рахманинова заплачет слесарь или водитель-дальнобойщик.

Возвращаясь к «Александру». Что это за фраза: «фильм рассчитывался Стоуном исключительно на американскую аудиторию»? Будь оно так на самом деле – не собрать ему в мировом прокате и десятой доли своей маленькой прибыли. На американскую аудиторию снимался «Патриот», вот он в мировом прокате и «флоппнул», причем с таким треском, что Эммериху пришлось, зализав раны, экстренно вернуться в жанр фантастики. Интересно, почему Вы не договорились до того, что и Гибсон «Страсти Христовы» снимал в расчете на американского зрителя.

Если «Александр» вызывает столь противоречивые суждения («до хрипоты, до драки»), если люди делятся на два лагеря по принципу «впечатляет – не впечатляет», если прошло несколько месяцев, а комментарии всё идут и идут на «ветку», значит фильм – уже выдающееся произведение. А все эти премии – настолько эфемерное понятие, что и рассуждать не стоит. Меньше фанаберии, господа! Не нам с вами в киноисторическом контексте оценку фильму выносить. И от нашей позиции Стоуну, да и фильму ни жарко, ни холодно – Стоун уже состоялся, как режиссер, а фильм состоялся, как явление.

С уважением ко всем и надеждой.

голосуй