Пусть говорят

Рецензия: Гештальт-кино

Всё, что Стивен Содерберг снимает после «13 друзей Оушена», он делает по одной из двух причин: либо проводит ликбез в художественной форме (пандемия, фарма, оффшоры, страховки), либо снимает из чистого любопытства, как челлендж (в короткие сроки поставить два сезона сериала, снять фильм на айфон, предложить зрителю интерактивное повествование). Либо и то, и другое одновременно. Но «Пусть говорят» — чисто второй вариант. Оно очевидно сделано из одного любопытства. Снять что-нибудь целиком на лайнере Содерберг с его другом-продюсером Грегори Джейкобсом задумали ещё в 2008. Потом заманили в проект Мерил Стрип, ещё не имея даже представления о её персонаже, и ждали несколько лет, пока карты сложатся.

Все разговоры о фильме сводятся к тому, что во-первых, его снимали сжатые сроки за три недели (правда, с досъёмами) на реальном лайнере Queen Mary 2, во-вторых, в сценарии не было чётко прописанных диалогов, и в-третьих, Содерберг снимал на три свежие, максимально компактные камеры Red Comodo, используя инвалидное кресло вместо «долли». А по ночам, в своей каюте, Содерберг параллельно монтировал фильм, чтобы понять, нужно ли переснимать что-либо завтра. Но эту привычку он заработал на «Никербокере», так что люди в теме привыкли.

И при всех этих почти партизанских условиях в духе голодного независимого кино на выходе должно было получиться ровное престижное кино с Мерил Стрип, которое не стало бы лучше при большем бюджете. В итоге всё получилось, но радости именно для зрителя тут никакой.

Занятно наблюдать, как Содерберг находит красивые геометрические композиции, но в целом все приёмы у него старые, отработанные до автомата. Монтирует он тоже обычно для себя последних лет: уверенно, но не считаясь со временем, и потому на фоне не очень насыщенных, хоть и неожиданно и плотно переплетающихся сюжетных линий, получается такое же настроенческое, как «Удача Логана», например.

Срабатывает ещё то, что «Пусть говорят» — пространная житейская проза о писательнице, считающей именно свою пространную житейскую прозу настоящей литературой, а не те увлекательные, чёткое прописанные, полные действия триллеры, которые пишет другой, более успешный писатель с того же лайнера. Содерберг, впрочем, явно не высказывает здесь ничего личного, и это всего одна из множества шуток между строк, спрятанных сценаристом Деборой Айзенберг. Из того же рода шуток, что Содерберг специально не режиссировал реакции и тональности в диалогах, а всем актёрам позволялась импровизация, и после этого факта смотрите, как называется фильм. С другой стороны, когда всем трём лидирующим актрисам за семьдесят, можно себе спокойно позволить.

За два часа не происходит ничего, кроме витиевато переплетённых ироничных наблюдений о людях, дружбе, немного искусстве и его неочевидной роли в коммуникации между людьми, переданных через статичные диалоги и неловкие положения. Безусловно, получилось по-своему смешно и элегантно, но даже для Содерберга эмоционально слишком пусто. Последняя сцена с флэшбеком Стрип пытается провести какую-то черту подо всем, но как бы торжественно ни звучала музыка, и какой бы, возможно, мудрой ни была высказанная мысль про передачу сознания, она не собирает фильм, и не проясняет, зачем стоило его смотреть. Содерберг закрыл гештальт, испытал в очередной раз себя — и всё. Когда-то очень давно его называли новым Спилбергом, но сейчас это, скорее, новый Клинт Иствуд — в том виде, в котором существует Иствуд-режиссёр сейчас. То есть, хорошо, что он снимает, но плохо, что настолько в никуда.