История Дэвида Копперфилда

Рецензия: И никакой магии

«Дэвид Копперфилд» не типичен для Армандо Иануччи, который всегда делал политические сатиры, и смог её поместить даже в абсурдную комедию про сбившийся с курса космический лайнер. Здесь от политики только расовая дивёрсити в кастинге, да и то на какое-либо политическое заявление это не похоже. Скорее, желание показать универсальность истории Диккенса, а это обычная тема для современного британского театра, где давно все играют всех, не оглядываясь на историческую правдоподобность в чём угодно.

Тем более, что новый «Копперфилд» сам по себе — театр со всеми типичными входами-выходами, дружным оханием, хороводами, орами друг на друга, очень экспрессивным изображением любого действия, проговариванием вслух важных обстоятельств, случившихся за кадром, и ощутимой условностью во всём — от локаций до того же каста. Причём из актёрского состава, который наполовину состоит почему-то из состава «Авеню 5», театральщину не разыгрывают только Хью Лори и Тильда Суинтон. Они как раз играют нюансами, возможными только в объективе камеры, способной увидеть больше, чем любой зритель из зала.

Но нюансы теряются в «Копперфилде», потому что оригинал — массивное полотно 700 страниц мелким шрифтом, которое сложно внятно экранизировать за два часа. Тем более, учитывая диккенсовые длинноты и сентиментальные углубления, превращавшие историю даже не в приключение, а в уютное ностальгическое воспоминание без ощущения времени.

Конечно, это не было бы проблемой, если бы Иануччи снимал смелый постмодерн, и даже трейлер продавал фильм именно как слегка издевательское переосмысление, но в реальности Иануччи переобулся в Ричарда Кёртиса, и сделал стандартную британскую экранизацию британской классики — специфически остроумную в диалогах, специфически ироничную в персонажах и со специфической тоской по времени, когда лучшим развлечением было пить чай в саду. Но все сюжетные линии — едва раскрытые, а вся история целиком — каша, которую отчаянно собирают всеми известными способами — перебивками с главами, закадровым текстом, проекциями флэшбеков на стену и креативными переходами или смешиванием парадоксальных локаций — вроде комнаты в трущобах, откуда открывается выход на поле. Если подумать, то последние два приёма тоже много используются в современном театре. И если чего в «Копперфилде» нет, так это вставного мультфильма, который ещё что-нибудь пересказал бы, что не укладывалось в бюджет.

Но главный приём, с помощью которого Иануччи пытается, во-первых, собрать отдельные едва проработанные сюжеты, а во-вторых, воссоздать оригинальную атмосферу романа — это красивая духоподъёмная музыка все два часа и постоянные моменты спонтанной сентиментальной радости. Но этим он лишь вредит фильму, часто делая из него свадебный ролик и лишая его нужного крещендо, потому что эмоциональное развитие в кино тоже должно быть. А оно не появится, если фильм целиком будет держаться на одном настроении прощания с уплывающими хоббитами. Чтобы катарсис работал, его нужно выстрадать, а в «Копперфилде», несмотря на множество потрясений по тексту, не чувствуется потрясений совсем.