Любовь, смерть и роботы

Рецензия: Дети и деды

Первый сезон анимационной антологии «Любовь, смерть и роботы» получился весьма неоднородным именно ввиду своих размеров — 18 серий самой разнообразной стилистики не вписывались ни в один из заранее предложенных концептов и тематик, тяготея, разумеется, к «Чёрному зеркалу», но им не ограничиваясь. Тим Миллер собрал под одним брендом своеобразную выставку достижений современной компьютерной анимации — от псевдореалистической по псевдорисованную включительно — но не сказал в итоге ничего конкретного. Второй сезон был выпущен в куда более коротком формате — всего 8 серий по 15 минут, и тут, казалось бы, мог бы сосредоточиться на чём-то более-менее однородном, но нет.

Тут снова немного комедии в эпизоде про взбесившегося «Валл-И» (и понятно, почему серию сделали стартовой — в ней максимум фана и максимум роботов, как и в первом сезоне), немного чистого визуального концепта вроде серии про «синих китов» (судя по рейтингам — аллегории никто не понял), немного «Баек из склепа» в сериях про траву и сатанклауса, ещё немного вполне ожидаемой нуарной антиутопии (и тут единственный момент, который авторы угадали — серия про детей максимально высоко оценена зрителем), остальные же эпизоды — это в общем-то всё тот же жанр компьютерно-игрового синематика, который всем хорош, только предельно вторичен.

История про наёмников отсылает одновременно к «Ведьмаку» и «Мандалорцу». «Утонувший гигант» — главное авторское высказывание Миллера — это фан-фик на Гулливера (а за одно очередное нарочитое рассуждение о преждевременной гибели Британской Империи), «Бункер» вообще мог быть без монтажа вставлен в любой современный трипл-эй игродел, и даже там бы ничем не выделялся. Так или иначе, первый сезон ввиду своих размеров во многом был и своеобразнее, и глубже, и концептуальнее.

Тут же Миллер словно ходит всю дорогу как по канату, постоянно балансируя между банальным ради фанатского вау-эффекта и небанальным ради самовыражения, и по большому счёту не успевает ни там, ни там. Да, серия про детей бьёт по инстинктам, но она максимально внутренне противоречива, куда сильнее, чем тот же многократно обруганный «Эквилибриум», при этом визуально и сюжетно она — стандартизированный нуар-киберпанк с дополнительным фантдопущением про запрет на размножение. Ну то есть история трогательная, разумеется, но логика внутренняя у повествования должна быть даже в коротком метре, особенно — в коротком метре. В целом же, судя по количеству серий, вероятность выхода третьего сезона в любом случае снижается почти до нуля, похоже, автор выдохся ещё на старте.

Более подробное обсуждение сериала смотрите в новом выпуске нашего видеоподскаста «Мы ругаем».

Рецензия: Фантастика и котики

Пока голливудские студии в погоне за зрительскими симпатиями окончательно превращают свои фильмы в затяжные бездумные компьютерные зарубы, а компьютерные игры, напротив, не только в синематиках, но даже уже просто в дизайне игрового пространства раз за разом не только равняются на лучших мастеров олдскульной фантастики, но даже местами тех и превосходят, если вспомнить того же Кодзиму, чей Death Stranding, даже ещё не выйдя, уже вошёл в историю мировой поп-культуры. Хотя почему «поп». Иные визуальные зарисовки хоть к многострадально-фанатской «вахе», хоть к «Ведьмаку» или отечественному «Метро» давно уже перешагнули границы творческого загона для отдельных ценителей. И Тим Миллер, целиком происходя из этого некогда тесного мирка малобюджетных спецэффектов для геймерских видеокарт, пусть ненадолго и окунулся уже во вселенную мужчин в трико, всё равно ещё там, и ему явно хотелось этой антологией показать, как много истинных бриллиантов таится в этом уже совсем не тесном и совсем не тёмном углу. «Любовь, смерть и роботы», пригретая щедрым «Нетфликсом», не ставит перед собой иных целей, кроме как сообщить о себе лишней сотне миллионов людей. Мы здесь и мы существуем.

Пока большой Голливуд погрязает в сексуальных скандалах под сенью вездесущей мышиной империи, эти парни, кажется, вообще не имеют границ в своём творчестве. Представленные в серии 18 анимационных короткометражек включают всё — авторскую анимацию и дорогущий фотореализм, зажатое в рамках жанровых клише анимэ и открытый мир полуабстрактной фантазии, философская заумь и лёгкая шутка, которая больше всего из перечисленного ассоциируется с именем Тима Миллера. Все они как тот паззл, который всё никак не складывается, но оттого лишь интереснее наши попытки уложить всё в одну общую систему.

В какой-то части это удаётся, если мысленно представить, что сериал называется «Любовь, смерть, роботы и котики», поскольку последние тут и правда идут красной строкой, ещё проще уловить сюжетную рифму между обильно представленной тут разного рода апокалиптической фантастикой, и ноги тут растут из популярного последние годы в «ютубе» короткометражного сайфая. Но в эту линию плохо вписывается разного рода «городское фэнтэзи» вроде серии про дракулу и прочих монстриков. Эти больше похожи на незадачливую попытку «Юнивёрсала» построить свою «тёмную вселенную», те же шараханья из юмора к столбам света, бьющим в зенит.

Есть тут и свои заходы в «Гравитацию», и свои версии «Бегущего по лезвию». Особенно много, наверное, «Чёрного зеркала», но тут уж «Нетфликс» постарался, не иначе. На самом деле общее среди всех этих историй — от сибирских снегов до сирийской пустыни — это не фотореализм и не компьютерные сиськи, тех и других тут не настолько много, чтобы объединять сразу всё. Общее тут только в одном — поколение, выросшее на задворках мировой культуры, почувствовало, что их «задворки» давно уже шире всего остального, настолько шире, что они уже не могут вписаться ни в один конкретный жанр, тематику или визуальный концепт. Боевое знамя тут поднято вокруг свободы творчества как таковой. Создавать любые миры за три копейки, придумывать несуществующих актёров и наделять их способностью играть не хуже мировых звёзд, воплощать в жизнь любые идеи и реализовывать любые желания. Вот что такое этот сериал, и зрители это услышали и поняли. А последние остатки флёра игровых синематиков, если так пойдёт, скоро окончательно выветрятся.