Прибытие

Рецензия: Главный вопрос

«Прибытие» — из тех картин, о которых можно иметь мнение, только посмотрев их. Благодаря своеобразному и неожиданному сочетанию жанров, идей и подач, а также невероятной эмоциональности фильм получился действительно уникальным, и его нужно пережить. Но в данном случае это не комплимент, ведь то же самое можно сказать про, допустим, «Интерстеллар». То есть, это просто факт, который не говорит о том, насколько фильм умный или глупый, трогающий или скучный. Просто пока сам лично не увидишь — не узнаешь, как к нему относиться.

На этом, конечно, сравнения с «Интерстелларом» могут продолжиться. В обоих случаях сюжетные повороты могут восприниматься совсем по-разному — от «гениально» до «господи, какой бред». Причём эти две противоположные точки зрения способны умещаться в одной голове. Далее — оба фильма на наших глазах посреди масштабной науч-поп истории про человечество, наше место во вселенной и всё такое вырисовывают, а потом ставят на первое место историю маленькую, персональную и очень-очень драматизированную. Только вместо плачущего Макконахи тут Эми Адамс с покерфейсом, а вместо чудовищно трагичной органной музыки Циммера — чудовищно слезоточивая скрипичная мелодия Макса Рихтера.

Но есть одно важное отличие: Нолан-старший — режиссёр всё-таки односторонний, и свои авторские фильмы он в первую очередь снимает ради историй. В его «Интерстелларе» есть конкретная личная позиция (что в космосе нет других удивительных миров и что человечество может спасти только само человечество). Как он будет высказываться, какими техническими и повествовательными средствами — это всегда можно примерно представить.

Вильнёв не такой. Он хамелеон. В каждом фильме — разный. При этом нельзя сказать, что он наёмник и за его фильмами не чувствуется серьёзная личность, всё поднявшая, продумавшая и так далее. Чувствуется, конечно. Но только личность — не позиция. Вильнёву, видимо, интересно не про «что» снимать, а «как». Он играется с жанрами, темами и манерой съёмок. Как будто поставил цель оставить след везде. В «Прибытии» невозможно рассмотреть человека, который не так давно прикидывался то Линчем, то Финчером.

Всем этим Вильнёв больше напоминает другого режиссёра — Содерберга. Причём больше всего их связывает именно общий недостаток — отсутствие конкретного высказывания. Они всегда увлечены формой и прикольными второстепенными идеями, забывая в итоге довести мысль до конца. В «Прибытии» главные герои пытаются наладить общение с пришельцами, чтобы задать им один-единственный вопрос — «С какой целью вы прилетели на Землю?». Это главный вопрос. И по иронии, то немногое, что портит фильм — тоже главный вопрос. «Что хотел сказать автор?» С какой целью он снимал эту картину?

«Прибытие» — кино, конечно, неглупое. Там есть один совсем вымученный дурацкий момент, но это был явно вынужденный шаг со стороны сценариста. Он, в принципе, простительный и неважный. Важно, что в фильме есть несколько интересных, оригинальных для кинофантастики идей. А точнее, философских вопросов. Один из них пришёл из первоисточника — о судьбе. Оригинальный рассказ, ровно как и фильм, не столько ведёт, сколько проповедует спокойное принятие любых радостей и бед.

Тут речь всё-таки не про банальный фатализм, а про восточный взгляд на вещи. Даже язык пришельцев отчасти напоминает, например, японский, где точно так же можно сказать предложение, только заранее продумав его полностью, потому что обычно подлежащее находится в самом начале, а сказуемое — в самом конце. Так что речь идёт не про легкомыслие или ватность, а про философию жизни, позволяющую прожить её счастливее. Кстати, ровно то же самое — внезапно! — проповедует совершенно западный фильм — «Бойфренд из будущего».

Другое дело, что это только часть смысловой нагрузки «Прибытия». К теме детерминизма она приходит через вопрос детерминизма лингвистического — что язык, на котором мы думаем, определяет наше сознание и мировосприятие. В фильме с этой идеей связан очень крутой сюжетный поворот. Но штука в том, что сценаристу нужен был внешний конфликт, который в оригинальном рассказе отсутствовал, и отсюда как раз и солдаты-идиоты, и китайский генерал.

А также отсюда и очередной смысловой слой — про язык как оружие. Прямым текстом это проговаривается несколько раз, а в конце доказывается на деле, когда Адамс запирается в комнате с телефоном. Кино говорит и демонстрирует, что словом можно как начинать, так и останавливать войны. Оно говорит, что начав общаться (а не обрывать телемосты) и обмениваться информацией (а не засекречивать её и расстреливать учёных), мы обретём мир. Говорите друг с другом, слушайте друг друга, твердит оно. И в этом смысле даже необязательно было добавлять сюда приземлённую причину про «спустя 3 тысячи лет». Можно было вообще никак не объяснять прибытие, добавить библейских имён — и зашло бы на ура. Но ладно, это мелочи.

Штука в том, что «Прибытие» доносит до тебя все эти мысли с одинаково важным видом и почти одновременно. Но это отдельные идеи. Разные философские месседжи. Не смежные, не пересекающиеся. Они просто про разное. И если уж говорить про мораль, то из лейтмотива про открытость и общение её вывести легче. Потому сложно сказать, о чём именно фильм — в нём много всего, но по ощущениям — ничего главного. Что конкретно хотел сказать автор? Ну, вот про это, а потом ещё вон про это, и ещё про это... Как будто на самом деле для Вильнёва важнее всего было банально залезть в душу и выбить эмоции — и только.

С этим он, конечно, справился отлично.